Индейцы при первой встрече с испанскими завоевателями, произошедшей в начале XVI века, были более всего потрясены, лошадьми. Это потрясение объяснялось тем, что американские индейцы никогда прежде не видели лошадей. Но почему они их не видели? Почему в Северной, Центральной и Южной Америке не было своих лошадей, тогда как на просторах Евразии они гуляли несметными табунами?
Дикие лошади водились некогда и в Америке. Они исчезли на американском континенте примерно тогда же, когда на континенте впервые появились люди, 13 тыс. л. н.. B то же самое время на американском континенте исчезли не только лошади, но и множество других видов животных, в основном — крупных, начиная с саблезубых хищников и кончая поросшими шерстью мамонтами.
Это быстрое (в течение каких-нибудь нескольких сотен лет) и массовое (до последнего представителя) вымирание множества биологических видов представляет загадку, сходную с загадкой исчезновения динозавров. Bымирание американских мамонтов, лошадей и многих прочих животных произошло «почти в наши дни». В последнее время новое предположение объясняет вымирание крупных американских животных не только изменением климата и охотой, но и появлением в Америке некоего «гипервируса», занесенного туда первыми людьми.
Эпоха, о которой идет речь, называется Плейстоценом, и составляет раннюю часть Четвертичного геологического периода. Мы живем во второй части того же периода, в Голоцене, который начался примерно 10 тыс. лет назад. В целом Четвертичный период — это время появления семейства Гомо. Этот период начался около 1,6 млн. лет назад, а первый вид гоминидов, заселивший Землю, знаменитый Гомо Эректус, появился в Африке около 1 млн. лет назад. Cпустя около 150-100 тыс. л.н. в Африке появился новый, последний по счету вид гоминидов, Гомо сапиенс. Последние 100 тыс. лет прошли под знаком завоевания сапиенсом всех континентов одного за другим.
Позже всего племена современных людей появились в Америке. До недавнего времени считалось, что это произошло 13 тыс. л.н. благодаря постепенному переселению сибирских первобытных охотников из Чукотки в Аляску и далее на юг по Берингову перешейку. Эта дата была установлена пo стоянкe «первых американцев» в Кловисе, штат Аризона. В самое последнее время обнаружены несколько более древние стоянки первобытных людей на территории центральной части Чили, нo и в этом случае время их появления не очень далеко от времени той биологической катастрофы, в ходе которой исчезли многие десятки видов, составлявших основную часть американской первобытной фауны.
Четвертичный период, особенно его ближняя к нам эпоха, был также временем резких изменений климата — то была эпоха ледников. Данные полученныe при исследовании глубинных проб льда в Гренландии показали, что ледниковые периоды сменяли друг друга с определенной периодичностью, разделенные межледниковыми потеплениями, что таких грандиозных чередований было не менее двадцати и что в ходе этих перемен Земля из «ледяного дома» превращалась в «теплицу», а затем снова в «ледяной дом», причем порой это происходило очень быстро даже по человеческим масштабам. В некоторых случаях средняя температура менялась на целых 7o C за какие-нибудь считанные десятилетия! Это поистине чудовищные перепады. Для сравнения можно указать, что за все сто лет (!) нынешнего «глобального потепления» средняя температура на нашей планете повысилась всего на 0,75 oC.
Pастительный и животный мир Америки и Евразии сумел приспособиться к этим климатическим переменам. Добытые палеонтологами факты свидетельствуют, что за все время резких межледниковых потеплений вымерло лишь несколько видов животных. Когда ледники наступали, животные и растения отступали на юг, когда лед отступал, они перемещались обратно на север. Затем произошло нечто загадочное. Последний ледниковый период достиг апогея двадцать тысяч лет назад. В это время ледники покрывали всю Канаду и северную часть СШA. Затем они начали в очередной раз отступать и достигли своей нынешней границы около 13 тыс. л.н . Но на сей раз по всей Америке и северной Евразии прокатилась волна вымирания. Волна эта кончилась так же внезапно, как началась, но ее результатом было исчезновение многих десятков биологических видов. В основном это былa мегафауна весом более 40 кг, хотя среди исчезнувших были также некоторые виды птиц и пресмыкающихся. В одной лишь Северной Америке вымерли, как показывают результаты радиоуглеродного анализа, всего за каких-нибудь сто лет, все мастодонты, большие саблезубые кошки, несколько разновидностей гигантских ленивцев, американские лошади, американские львы и американские верблюды, а еще через пятьсот лет, и тоже на протяжении одного столетия, исчезли все волосатые мамонты. В Южной Америке с такой же скоростью исчезли мастодонты, гигантские ленивцы и множество видов гигантских грызунов размером с человека. В общей сложности в Южной, Центральной и Северной Америке вымерло около 130 видов, причем три четверти из них относились к мегафауне. Сведения по Евразии не столь драматичны, но там тоже вымерли некоторые виды крупных животных. Прежде всего мамонты, в то же время — около 13 тыс. л.н. О масштабах этого вымирания говорит тот факт, что за 250 лет (до 1913 года) жители Сибири продали перекупщикам пятьдесят тысяч мамонтовых бивней; в некоторых случаях в одном и том же месте обнаруживались останки ста и более мамонтов, погибших одновременно. Но в южной части евразийского континента и Африке былое многообразие фауны сохранилось без изменений. Hа прилегающих к американскому континенту островах Карибского моря крупныe животныe сохранялись еще тысячелетия и окончательно исчезли лишь 5-6 тыс. л.н. Но именно 5-6 тыс. л. н. на этих островах появились люди. Фауну Австралии постигла такая же судьба: четыре выживших вида крупных кенгуру — вот и все, что осталось от некогда многообразной австралийской мегафауны. Заметим, что это ее исчезновение нельзя объяснить наличием каких-то особенно крупных и быстрых хищников — хищники-млекопитающие в Австралии насчитывали всего два вида (леопард и сумчатый волк), а хищники-пресмыкающиеся — всего один (гигантская ящерица, тоже ныне вымершая). Исчезновение австралийской мегафауны тоже имело характер биологической катастрофы, то есть быстрого и массового вымирания, только происходило оно задолго до американской — 50 — 60 тыс. л.н. Но гомо сапиенс появился на австралийском континенте не раньше 20 — 40 тыс. л.н., так что исчезновение местной мегафауны никак нельзя объяснить его приходом. B самое последнее время в Австралии обнаружены остатки гоминидов, насчитывающие именно 50 — 60 тыс. лет, что как раз совпадает в рамках палеонтологической точности со временем катастрофы.
Та же ситуация характерна для другого изолированного участка суши —о-ва Врангель. Тамошние мамонты пережили своих американских и сибирских сородичей на десять тысяч лет: судя по данным палеонтологических находок, последнее стадо островных мамонтов погибло 3700 лет тому назад. Известно также, что первые люди пришли на остров лишь 500 лет спустя. Но эта разница в рамках палеонтологической точности и стоит палеонтологам обнаружить на острове хотя бы одну чуть более древнюю человеческую стоянку или останки хотя бы одного менее древнего мамонта, чтобы время исчезновения мамонтов совпало со временем появления там первых людей.  Все эти «совпадения» указывают в одну и ту же сторону: в большинстве случаев мамонты и другие крупные древние животные исчезли там и тогда, куда и когда приходили первые люди, то есть появление людей как раз и было причиной исчезновения всех этих животных. Именно это и утверждает первая из гипотез. Она видит историю этой биологической катастрофы следующим образом. Когда первые, еще одетые в шкуры люди пришли на оттаявшие земли Северной Америки и Сибири, мамонтов и других крупных животных там было так много, а убивать их с помощью копий и массовых облав было так легко, что развился обычай брать только лучшее мясо, убивая для этого куда больше, чем нужно для выживания. Изобилие мяса вело к быстрому росту численности охотничьих коллективов — примерно на три процента в год, как это происходит и сегодня при демографическом взрыве, когда пища в изобилии и жизнь относительно легка. Быстрый рост численности людей приводил к истреблению всех крупных животных в ближайших окрестностях и понуждал охотников перемещаться дальше на юг, a в Сибири на север, уничтожая всю крупную живность на своем пути, подобно тому, как саранча выедает на своем пути все . Пришельцы перемещались в среднем на 350 км за одно поколение, и в Америке им потребовалось всего 500 лет, чтобы достичь южной оконечности континента. Это продвижение имело характер не столько освоения новых земель, сколько «блицкрига», результаты которого были одинаково драматичны и для животных, и для людей. Животныe практически исчезли с лица континента, а размножившиеся люди, по мере исчезновения пищи, вынуждены были бороться c голодом и за немногие оставшиеся охотничьи территории. Это привело к появлению воинствующих племен, которые впоследствии, когда легкодоступная мясная пища окончательно иссякла, стали переходить к поискам съедобных растений, а под конец — к их целенаправленному выращиванию, то есть к оседлому, земледельческому образу жизни. Tеория «блицкрига» не объясняeт сохранение биологического разнообразия в Африке, Южной Азии и в Европе. Этому факту предлагается следующее объяснение. В Африке люди появились (сформировались) уже при наличии там разнообразной фауны, и тамошние животные знали повадки первых охотников, что и позволило им избежать участи их доверчивых и беззащитных сородичей в Северной Америке и Северной Евразии. Кроме того, в Африке у первых охотников были грозные соперники в лице крупных хищников (львов, леопардов и т.п.), так что гоминиды там поначалу не столько охотились, сколько подбирали за хищниками брошенные ими остатки, поэтому в южные регионы Азии и Европы первые люди пришли с еще не сформировавшимися навыками охоты, тамошние животные имели время адаптироваться к новой угрозе в виде вооруженных примитивными копьями людей. А вот Австралия, Северная Евразия и Америка были колонизованы уже вполне современными людьми, что и создало возможность «блицкрига». Другая трудность связана с предположением, что охотники были способны относительно быстро (по 200 — 300 км за поколение) перемещаться вслед за дичью. Такое перемещение могло быть вызвано быстрым ростом численности охотничьих коллективов и отсюда — возрастающей потребностью в мясе. Но быстрый рост численности требует появления большого числа детей, и тут неизбежно возникает проблема «стоимости» этих детей. Охотники могут выбрать одну из двух стратегий: либо перемещать свою стоянку достаточно часто, преследуя легкую и обильную добычу, но тогда им придется тащить с собой своих многочисленных детей, либо подолгу оставаться на одном месте, но тогда они были вынуждены все дальше и дальше уходить в поисках редеющей добычи и затем тащить ее домой на все большее и большее расстояние. Какая из этих стратегий выгодней? Один из создателей теории «блицкрига» , профессор Аризонского университета Поль Мартин пишет, что его расчеты привели к весьма нетривиальному результату, а именно: оказалось, что чем чаще перемещается стоянка, тем «дешевле» становится выращивать детей. Основной причиной такой закономерности, по его словам, является неприметный на первый взгляд фактор добавочных затрат: чем дольше стоянка остается на одном месте, тем больше расстояние, на которое ее нужно очередной раз перемещать. Стало быть, быстрое перемещение первобытных американских охотников минимизировало затраты на детей и позволяло иметь достаточно многодетные семьи. А это поощряло быстрое перемещение и быстрое истребление добычи на своем пути, то есть «блицкриг». Сторонники «климатической» гипотезы исчезновения американской мегафауны объясняют резким изменением климата в начале последнего потепления, 13 тыс. л.н. «Результат (то есть вымирание многих видов), — пишут Э. Линелиус и Р. Грэм, — был тем же самым при любом направлении изменений — в сторону холода или жары, влажности или сухости». По их мнению, главным было нарушение прежнего экологического равновесия, сложившегося на протяжении предшествующего миллиона лет. В прежние ледниковые и межледниковые эпохи, считают они, лета и зимы не очень различались по температуре, и сезоны не были выражены столь ярко. Это позволяло многим «климатически несовместимым» биологическим видам сосуществовать на одной и той же территории. Отступление ледников в конце плейстоцена привело к четко выраженной «сезонности» климата с ее перепадами летних и зимних температур и осадков, а именно эти факторы определяют географическое размещение разных видов: летняя жара обусловливает крайнюю южную границу распространения привыкших к холоду видов, а холода останавливают продвижение на север теплолюбивых. Поэтому резкие климатические изменения (появление «сезонности»), сопровождавшие последнее отступление ледников, неизбежно должны были вызвать смещение теплолюбивых видов на юг, а холоднолюбивых на север, что в целом должно было разрушить прежние климатически несовместимые («дисгармоничные») коллективы. В этих условиях некоторые виды, лишившись привычного окружения (часть которого должна была составлять их пищу), попросту вымерли. Доказательство правоты своей гипотезы авторы видят в том, что области существования многих современных видов, которые явно сформировались как составные части одного и того же «экологического коллектива» в ледниковую эпоху, сегодня даже не перекрываются — стало быть, они действительно переместились на заметные расстояния друг от друга. Но противники «климатической теории» спрашивают: почему становление сезонности повлияло столь избирательно, только на крупных млекопитающих? И на этот вопрос у «климатической теории» нет ответа. Поэтому некоторые готовы признать определенную роль в исчезновении американской мегафауны первобытныx охотникoв. В таком «комбинированном» виде объяснение биологической катастрофы, произошедшей на американском континенте 13 тысяч лет назад, становится, казалось бы, неуязвимым, поскольку учитывает всю совокупность известных фактов и дает им всем единственно возможное объяснение. Тем не менее несколько лет назад нашлись ученые, которые и в этом объяснении обнаружили очередную «щель». Почему, вопросили они, вымирание затронуло одни места и не затронуло другие? Почему следы массового истребления мамонтов обнаруживаются не повсеместно, а лишь в определенных точках континента? Да и как могли плохо вооруженные, слабые и немногочисленные «первые американцы» за каких-нибудь 500 лет полностью уничтожить многомиллионное поголовье мамонтов, мастодонтов и т.д. на огромном материке, тогда как их потомки, куда более многочисленные и технически оснащенные, не совершили ничего подобного за последующие 13 тыс. лет? Если же этим первобытным охотникам помогали, как утверждают, климатические изменения, то почему эти изменения помогали так выборочно? Почему разрушались лишь те «экологические коллективы» , которые состояли именно из крупных млекопитающих, и не разделили их участи другие коллективы, включавшие другие живые существа? По мнению профессоров Престона Маркса и Росса Мак-Фи, процесс исчезновения древней мегафауны на американском и других континентах напоминает эпидемию. Прежние исследователи, говорят эти авторы, правильно подметили, что катастрофа сопровождала появление в том или ином месте первых людей, но дали этому факту неправильное толкование. Люди действительно уничтожили всю эту мегафауну, но не копьем, а вирусом. Первые люди могли принести этот вирус с собой, постепенно, выработав резистентность к нему. Но животные новых мест такой резистентностью не обладали, и если вирус был способен «перепрыгивать» с людей на определенных животных (как это — в обратном направлении — сделал в наши дни вирус СПИДа), то массовая гибель целых видов была неизбежна. Но почему это были только виды крупных животных? Потому, отвечают Маркс и Мак-Фи, что малые млекопитающие имеют более высокую скорость репродукции и более короткий период кормления детенышей и, стало быть, могли быстрее возмещать свои потери от вируса. Михаил Вартбург, cтатья здесь |
